Как чувствует себя птенец, выпавший из гнезда? Что ж, чтобы это понять, достаточно стать молодым специалистом, который отправился покорять хоть и не самые дальние, но окраины малой родины.
Ещё не получив диплом о высшем образовании, я знал, что меня ждёт. И потому этот радостный момент, когда студенты выходят на сцену в своих самых красивых нарядах, жмут руку декану и получают заветную «корочку», для меня выглядел как очередной этап эстафеты, длиною в жизнь.
Да и что мне дал диплом, кроме подтверждения самого факта моего четырёхгодичного нахождения в одних и тех же аудиториях одного и того же учреждения? Да, именно нахождения. И потому, глядя в графу, в которую вписана моя специальность, и видя там слово «журналист», я справедливо задаюсь вопросом о своей причастности к данной профессии.
Не в упрёк преподавателям, что меня обучали: они – профессионалы в своих сферах, но эти сферы далеки от журналистики настолько, насколько далеки друг от друга Венера и Нептун. Да, конечно, нам рассказывали о том, что Пушкин был редактором «Современника» и про Гюго- публициста, вот только это дела давно минувших эпох. Или, например, нас заставляли учить, о чём же всё-таки говорили Платон с Сократом и о гендерном неравенстве в античности и средних веках. Наверное, это могло быть интересно, если б параллельно с этим нас учили фотографировать, верстать газету и рассказали б о внутренней структуре редакции.
Фото, вёрстка и работа в редакции – вот три кита для каждого, кто пожелает пойти учиться на журналиста в Могилёве. Вместо фотосъёмки – бесконечные истории от, видимо, единственного фотохудожника в Могилёве о том, какие выставки он посещал и какие награды получал. Вместо вёрстки – уроки рисования макетов газеты на бумаге, ибо для этого дела лишь пару раз нам выделили компьютерный класс. Вместо создания условий, максимально приближенных к работе в редакции, – деловые игры от студентов для студентов.
В итоге, если б я не знал, на кого поступаю, и через 4 года у меня спросили, на кого я отучился, то в голове всплыло б много ответов: филолог, социолог, литературовед, экономист… И лишь затем я бы подумал о журналистике.
И что же в таком случае, по сути, ожидает молодого специалиста на первом месте работы? Страх и тоска по дому? Серая рутина? Трудно сказать на второй день пребывания здесь, но я уже кое-что для себя подметил. Во-первых, это спокойная атмосфера, которой так порой не хватает в большом городе. Во-вторых, это поддержка со стороны небольшого, но очень дружного коллектива, что скорее напоминает семью, чем холодный механизм, где люди – лишь части единого целого, которые при первой же поломке можно заменить. Ну, и в-третьих, я всё ещё дома. Здесь, на чаусской земле, что всего в 40 километрах от Могилёва, в деревне Долгий Мох родились моя прабабушка, а затем и бабушка.
Поэтому здесь у меня есть все шансы вспомнить о том, почему 4 года назад я решил стать именно журналистом, и о тех ценностях и качествах, которые воплощают в себе люди этой нелёгкой профессии, потому что именно такие люди меня будут окружать на протяжении, как минимум, двух лет.
Так и что в итоге? В итоге, я задаю себе вопрос: должен ли я быть на этом месте? Если да, то нужно ли было потратить 4 года на то, чтобы оказаться здесь? Если нет, то смог бы я написать то, что написал и так, как написал? Едва ли.
Боюсь, мне хватило б глупости остаться в Могилёве, будь у меня такая возможность. Но отсутствие выбора – это не всегда плохо, как бы абсурдно это не звучало. В конце концов, птенец не выпадет из гнезда, если он научится летать.
Виталий РУЦКИЙ