Дата: 04.02.2020

– В послевоенное время в школах ученикам писать было не на чем. Бумаги просто не было. Как мы, совсем еще дети, радовались кусочкам обоев, найденным исписанным листам или старым газетам, где между строк пытались записывать за учителем. На уроках все были черненькие – писали угольками или сажей, – вспоминает послевоенное время ветеран педагогического труда Нина Ивановна Герасимова из Чаус.

Этот материал о человеке, который не только пережил войну, но и посвятил учительскому труду всю свою жизнь. У нее за плечами более 40 лет педагогического стажа и в трудовой книжке только две записи с печатями второй школы города Чаусы.
Ей было 13 лет, окончила 6 классов, когда ужасное слово «война» вторглось в спокойную детскую жизнь. Нина Ивановна не сразу осознала, что произошло очень страшное событие, что закончилось детство.

Немцы ворвались в Чаусы под осень сорок первого. В это время проводились массовые расстрелы евреев. – Немцы зверствовали. Они такое творили, что словами и не рассказать. Убивали людей и полицаи из местных. Иногда было невозможно уснуть, прижмешься к маме, что есть силы, зажмуришь глазки, мечтаешь о том, как будешь снова бегать на солнышке и радоваться каждому дню, так и засыпаешь, – вспоминает Нина Ивановна. – Большое число евреев расстреляли в один день. Без всякой жалости и сострадания, в том числе стариков и детей.

Были ребята, которым удавалось, уже стоя над обрывом, благодаря смелости ускользнуть из рук смерти. Так, мальчик Абрам со своей сестрой остались в живых. В послевоенное время Нина Ивановна с ним встречалась, когда тот приезжал в Чаусы. Это была тяжелая встреча, было больше слез, чем слов. Они вместе учились в 6 классе. Он и рассказал, что во время расстрела вместе с сестрой упал в яму и прикрыл девочку собой. Ночью выползли из общей могилы и перешли линию фронта.

В семье Нина Ивановна была единственным ребенком. Ее мама Анна Яковлевна очень боялась за дочь и не позволяла ей выходить на улицу. Ежедневно на улицах города дежурили патрули: могли, не спрашивая, чей ты, просто забрать и расстрелять. Вечером был комендантский час. – Мы боялись всего и жили в постоянном страхе. Хотелось отомстить за всех детей, которых немцы зверски убивали, – рассказывает ветеран.
Маленькая Нина была частым гостем только в семье Прониных, где общалась со старшей Ниной. Жили они тогда с мамой, бабушкой, ее сестрой и двумя двоюродными сестрами. – Это было жуткое время. Все думали только о том, как остаться в живых. Сильно голодали. Нам помогал мамин знакомый полицейский Ковалев, который был добрым и хорошим человеком. Когда папу забрали в гестапо, он устроил прощальную встречу с отцом, – делится Нина Ивановна. – После войны меня вызывали и спрашивали о Ковалеве. Сказали, что если бы он был связан с партизанами, то его бы спасли. Что с ним стало – я не знаю.

Нина Ивановна была свидетелем случая, когда перед войной в деревню Бординичи сын из Ленинграда привез внуков маме. Когда фашистами было объявлено, чтобы люди приводили еврейских детей, она и завела деток полицаю Ковалеву, который вразумил бабку и отправил домой. Так ребята остались жить у бабки. После победы отец забрал детей к себе.

– Моего отца также убили, как и тысячи советских людей. Что я чувствовала? Мое совсем еще маленькое, но уже такое посеченное осколками жизни сердце, просто вырывалось наружу от боли и страха. Было только одно желание – уничтожать немцев, – с грустью говорит ветеран.
Саму Нину Ивановну тоже необходимо было спасать, так как фамилия у нее была еврейская – Шустерман. Ее также, как и отца, могли в любой момент расстрелять. «Отдайте ваших детей» – фраза, которая навсегда перевернула жизнь маленькой Нины. Как она сама призналась, судьба к ней оказалась благосклонной, хотя жизнь висела на волоске.

– Чтобы меня спасти, одна женщина посоветовала маме написать письмо, что я родилась от Ивана Лялькова, с которым она до замужества встречалась, а все люди подпишут. За ночь необходимые подписи были собраны и новый аусвайс на фамилию Ляльковой был у меня, но на этом борьба за жизнь не закончились, – отметила Нина Ивановна.

Так не могло дальше продолжаться. Ежедневные страхи настолько вымотали Нину и ее маму, что те не знали, как быть дальше. Было принято решение бежать из города. У тети была лошадь, которая и стала главным помощником в переезде в деревню Шчежер под Могилевом. В родные Чаусы они смогли вернуться только после освобождения города. Тут была полная разруха, жилые дома были стерты с лица земли. От дома, который строил еще отец Нины до войны, ничего не осталось. – Отца убили. Забрали мое светлое и радостное детство, они отняли у нас все, – утверждает Нина Ивановна. Семье был выделен лес на постройку нового жилья. Деревья были с застрявшими осколками и пулями, но выбора тогда не было.

– После возвращения в город мы вновь стали ходить в школу. А мама с утра до ночи работала, чтобы нас двоих прокормить. Окна в школах забивали частично фанерой, досками. Электричества не было, или делали свечи, или стругали лучины. Бумагу трудно было достать, поэтому радовались найденным кускам обоев, старым газетам. Иногда сшивали их и получалась тетрадь. Часто учебник был один на всю улицу. Были в классе и те, кто до войны ходил в школу, и те, кто только приступил к обучению с опозданием в четыре года, – вспоминает ветеран труда.

После окончания школы необходимо было поступать в институт. Решение пришло быстро, единственным вариантом было Литературное отделение Могилевского государственного учительского института. Не было возможности поехать учиться в другой город, Нина не могла оставить маму одну. Анна Яковлевна работала с тетей в единственном на то время магазине в Чаусах. Нина Ивановна отмечает, что не жалеет, что стала учителем.
– Добирались до Могилева на «товарняке», билет стоил 8 рублей. Жила я тогда в общежитии, но каждые выходные ездила домой, чтобы помочь маме и взять с собой картошки, овощей – в столовую не находишься. Чем мы занимались? С утра учеба, потом подготовка к занятиям. Еще тогда учебников негде было взять, приходилось внимательно слушать и записывать за преподавателем. Гулять мы редко ходили. О войне не говорили, слишком тяжело было вспоминать, – поделилась собеседница.

На распределении в 1948 году Нине сказали, что в Могилеве мест нет. Девушке нужно было направление только в Чаусы, чтобы мама одна не осталась. Так она стала преподавать в 5-7 классах школы №2 Чаус. Была учителем немецкого языка, русского языка и литературы.
Ее муж Даниил Андреевич родом из Чаус, здесь они познакомились, после свадьбы переехали в Кировоград, так как муж был военным. Там они прожили два года, после комиссации мужа по состоянию здоровья семья вновь вернулась в Чаусы, а Нина Ивановна – на прежнее место работы. В 1956 году она поступила на заочное отделение Могилевского педагогического института, который окончила в 1961 году. После этого она стала преподавать в школе только русский язык и литературу.

Нина Ивановна не успела ответить на вопрос, что для нее труд учителя, как ее сын вступил с нами в разговор и отметил, что учительский труд – это почти каждый день огромные стопки тетрадей, и мама их проверяет.
Судьба Нины Ивановны сложилась так, что ей нужно было пережить суровые времена и потрудиться на ниве образования. Хотелось бы ей пожелать здоровья и долгих лет жизни.

Денис ЕВСЕЕНКО